The End Is Nigh

Когда-то он был просто каплей. Липкой, с глазами и странным щемящим чувством где-то в районе того, что у людей называют желудком. Играл в приставку, транслировал это в пустоту — как все. Пока мир не треснул по швам, оставив после себя только зверей с костяными головами да обломки чего-то, что раньше было городами.

А потом сломалась и приставка.

Теперь он ползёт по рёбрам разрушенной реальности, собирает осколки, чтобы склеить себе нового друга. Ты чувствуешь, как мазут цепляется за выступы, сочится сквозь трещины в асфальте? Слышишь этот звук — будто кто-то жуёт мокрую губку? Это он прыгает. Или падает. Опять.

Мир здесь вывернут наизнанку: платформы тоньше бритвы, воздух густой, как сироп, а каждый пиксель — ловушка. Запрыгнешь на выступ? Он сместится на волосок влево. Просчитаешь траекторию? В последний момент ветер дунет иначе. Но когда после сотой попытки пролетаешь уровень на одном дыхании — пальцы сами сжимают геймпад до хруста.

Ты же знаешь того разработчика — того, что сделал игру про мясного мальчика и ребёнка в подвале? Вот и здесь его почерк: боль упакована в пиксели, а смерть становится ритмом.

Сюжет? Да какая разница. Ты — капля. Тебе одиноко. Ты хочешь друга. Всё.

Уровни короткие, как вспышка боли — но некоторые заставят тебя прожить их часами. Мини-игры? Просто ещё один способ мучиться с улыбкой. А этот мазутный комочек… почему-то не вызывает отвращения. Может, потому что ты уже триста раз чувствовал, как он размазывается по шипам?

И да — гениальность здесь не в сложности. А в том, как игра шепчет тебе на сотой смерти: «Ещё один прыжок. Просто ещё один».