Incantation

Ты идешь по грязи, вязкой и холодной, как кожа мертвеца. Деревня Чен обволакивает тебя — не стенами, а чем-то плотнее: тишиной, пропитанной шепотом листьев и скрипом старых дверей. Где-то здесь твоя дочь. Или то, что от нее осталось...

Каждый дом — это рот, полный сгнивших зубов-досок. Ты заглядываешь внутрь, и потрескавшиеся стены шепчут историю, которую не хочется слышать. Запах плесени въелся в одежду, но ты уже не замечаешь. Вместо этого ловишь дрожь в пальцах, когда находишь очередной символ — выцарапанный на косяке или слепленный из грязи у порога. Кто его оставил? И главное — для кого?

Головоломки здесь не лежат на виду. Они прячутся в складках реальности: трещина в полу оказывается картой, а детская считалка — шифром. Ты собираешь кусочки, но они не складываются. Пока не складываются. А тем временем спина ноет от напряжения — слишком тихо стало за спиной. Или это шаги?

Ритуалы деревни живут в деталях: отпечаток ладони на стекле (слишком большой для ребенка), кукла с глазами из пуговиц (почему они мокрые?), звук колокольчика (его же никто не тряс?). Ты поймешь слишком поздно, что это не просто подсказки. Это предупреждения.

Игра не торопится пугать тебя в лоб. Она давит медленно — через стук собственного сердца в ушах, через взгляд, который упорно скользит мимо темного угла... Ты точно проверил его? Проверишь еще раз. На всякий случай.