Brutal Inventions

Глина под ногтями, пот, стук каменного топора по жилам руды — сначала ты один. Только ты и этот проклятый остров, где каждый куст шевелится неестественно. Голод скручивает желудок в узел, а вода из лужи оставляет на языке привкус ржавчины. Но разве это остановит того, кто уже видел, как восход красит кровью зубчатые стены их лагерей?

Сначала — башни. Хлипкие, из неотёсанных брёвен, но их дрожащие факелы отбрасывают хоть какие-то тени безопасности. Потом — первые наёмники: босоногие оборванцы с копьями, которые путаются под ногами и орут слишком громко. Их крики привлекают *их*. А те бегут. Всегда бегут до конца, пока не разорвут тебя на куски или пока сами не рухнут в грязь с торчащими из спин стрелами.

243 рецепта. Цифра будто бы случайная, но попробуй забыть её после третьей ночи у горна, когда пальцы сами складывают узлы из кожи и металла. Каждый гвоздь — глоток воздуха перед прыжком в темноту.

А потом… Потом ты ловишь себя на том, что больше не прячешься за спинами солдат. Мышцы запоминают вес меча лучше, чем разум — таблицу умножения. Ты ломаешь их частоколы босыми руками, а голод теперь — просто фон, ровный гул в висках, как шум прибоя.

Но они ведь тоже строят? Да. Их жалкие деревянные идолы смотрят на тебя пустыми глазницами, а в котлах варится что-то липкое и пахнущее медью. Разве это справедливо — оставлять им такую роскошь?