How to Raise a Wolf Girl

Горный воздух пахнет смолой и старым деревом, когда Шуджи с другом поднимаются к святилищу. Ветер шевелит листву — шорох, будто кто-то осторожно крадётся за спиной. И вдруг: металлический скрежет, приглушённое дыхание. В клетке, спрятанной меж корней, сидит она. Шерсть на ушах взъерошена, пальцы впиваются в прутья. Глаза — как два куска янтаря, поймавших последний свет заката.

Ты протягиваешь руку, а она скалится. Десять лет одичания превратили речь в рычание, слова — в обрывки звуков. Но когда её клыки случайно царапают твою ладонь, боль странно сладка.

Домой ведёшь её, как бродячую кошку — опасливо, с остановками. Она нюхает воздух, пугается гудка мопеда за углом, зарывается носом в твой шарф. Запах чужого жилья сводит её с ума: стиральный порошок, вчерашний ужин, пыль на книжных полках. К ночи она сворачивается калачиком у твоих ног — тёплая, дрожащая.

Игра не даёт выбирать по-настоящему. Ты можешь решить, дать ей кусок мяса или погладить по голове — но разве это меняет что-то? Через пять часов финал наступит сам: как сон, из которого не вырваться.

После прохождения откроются галереи — там музыка, что кружила голову в сценах с дождём, и эскизы художника: Ироха с мокрыми от снега ресницами, Ироха со следами зубов на запястье… А ещё можно пересмотреть вступление — тот самый момент, где клетка распахивается.

Зачем вообще выпускать её на волю? Может быть, чтобы почувствовать, как её когти цепляются за твою куртку — будто боится, что ты исчезнешь…