Norman's Great Illusion

Город скрипит на морозе, как несмазанный механизм. Ты просыпаешься под вой заводского гудка — опять шесть утра, опять холодный чай в потрескавшейся кружке. Жена спит лицом к стене, ребенок кашляет за тонкой перегородкой. Ты уже знаешь наизусть каждый выбоин на дороге к фабрике, каждый запах машинного масла, въевшегося в кожу… Но однажды утром в автобусе кто-то оставит газету с заголовком о новых налогах. И тогда все начнет рассыпаться, как ржавая шестерня.

Сначала штрафы за опоздание — три минуты, и вот уже ползарплаты нет. Потом очередь за хлебом растянется через весь квартал, а в супе исчезнет мясо. Ты будешь решать: отдать последние деньги врачу или купить угля, чтобы не замерзнуть ночью? Скрежет зубов жены станет громче слов.

А еще можно сорваться. Плюнуть на работу и пойти митинговать — но тогда в подворотне тебя ждут дубинки. Или слиться с системой: целовать портрет мэра в обмен на талоны на бензин. Или… просто сесть в машину и давить педаль газа, пока не кончится дорога.

Здесь нет правильных ответов — только холодный пот на спине и цифры в расчетном листке, которые никогда не сходятся. Заводские задачи превращаются в кошмар: если ошибёшься в уравнении, станок захлебнётся металлом, а начальник бросит взгляд — не зря ли тебя кормят? Осень окрасит улицы в рыжий, зима замесит снег с копотью, а весной ты вдруг заметишь, что больше не чувствуешь запаха сирени.

Что останется, когда отнимут последнее? Ты попробуешь бороться — но революция пахнет порохом и предательством. Попытаешься выжить — а вокруг уже шепчутся: «Слышал, у Джонсона семья голодает…» Или просто заснешь однажды у станка — случайно, навсегда.

Семь путей к краху. Семь способов понять, что иллюзия стабильности была лишь отсрочкой…