Call of Cthulhu

Темнота здесь не просто отсутствие света — она вязкая, как деготь, прилипает к коже. Ты вдыхаешь запах гари, смешанный с солоноватым ветром с залива, и понимаешь: этот пожар не оставил шансов. Но пепел еще теплый, а в нем — обрывки писем, обугленные фотографии... Кто-то спешил замести следы.

Эйден Пирс знает, как пахнет смерть. Война научила его различать запах гниющей плоти за километр. Но здесь что-то другое. Не трупный дух, а... медное послевкусие страха. Оно оседает на языке, когда находишь очередную треснувшую куклу с выколотыми глазами или записку с дрожащими буквами: «Они смотрят из колодца».

Семь навыков — семь ключей. Красноречие скользит по нервам собеседника, как скальпель: один неверный шаг, и правда захлопнется, как ловушка. Сила? Грубый инструмент. Но когда дверь скрипит под напором плеча, а за ней слышится шепот — выбирать не приходится.

Оккультизм — это не просто книги. Это шорох страниц, которые липнут к пальцам, будто пропитаны чем-то липким. Найдешь нужный том — и вдруг осознаешь: узоры на стенах усадьбы не просто трещины... они повторяют контуры *чего-то*.

Опыт капает по капле. За каждую разгаданную ложь, за тень, замеченную в зеркале, — жалкие крохи. Прокачаешь поиск до предела — и мир начнет выдавать спрятанное: царапины на полу складываются в стрелки, пятно плесени на потолке вдруг становится картой.

Три чужих глаза помогут тебе. Стивен Уэсбстер дрожит у камина, но его пальцы помнят, как запирали потайную дверь... Джеймс Фицрой пахнет ромом и порохом — он видел корабли, уходящие в туман и не возвращающиеся. А Кэтрин... ее голос похож на скрип корабельных снастей: «Ты уверен, что хочешь знать?»

Хронология рвется, как старая ткань. Сначала ты думаешь, что собираешь пазл... пока не понимаешь: кусочки меняют форму у тебя в руках.