Shattered Truth

Ты заходишь в дом с фонариком и пистолетом — больше ничего. Стены пахнут пылью и чем-то кислым, будто дерево пропиталось чужим страхом. Пол скрипит не просто так: он предупреждает. Или дразнит.

Сначала кажется, что здесь просто тихо. Потом понимаешь — это не тишина, а задержка дыхания. Каждая комната шепчет обрывками писем, пятнами на обоях, сломанными игрушками. Ты собираешь их, как осколки, но чем больше находишь, тем острее чувствуешь — что-то собирает тебя.

Тени двигаются? Нет, это ты сам дрожишь. Фонарик выхватывает из темноты то клочок обоев с детскими каракулями, то дверь, которая не должна быть открыта… но она приоткрыта. Ты идешь дальше, потому что отступать уже поздно — дом давно вошел в тебя через кожу.

Головоломки здесь не для развлечения. Они как узлы на веревке: развяжешь один — следующий затянется туже. А потом вдруг понимаешь, что документы в твоих руках пахнут не бумагой, а лекарством. Или формалином?

Сколько раз ты обернешься, прежде чем услышишь этот звук — шаги, которые повторяют твои, но на полсекунды позади? Может, это эхо. Или память дома. Или ты сам… только чуть медленнее.