Dawnmaker

Ты чувствуешь его — едкий привкус смога на губах, липкий, как старая краска. Континент Хексига дышит тяжело, через хрипы руин. Твои пальцы скользят по карте, выискивая место для первой фермы: вот здесь, где трещина в земле напоминает вену. Но земли мало. Каждый клочок — на вес эклериума, этого странного ресурса, который мерцает под кожей планеты, как лихорадка.

Строишь. Ошибаешься. Сносишь. Здания встают теснее ребер в грудной клетке — а ты все считаешь квадраты, будто раскладываешь пасьянс из кирпичей и надежды. Карты в колоде шепчутся: одна предлагает старый насос, другая — обломок башни с забытым именем. Случайность? Или Империя подмигивает из праха?

Маяки — вот что важно. Их свет режет смог, как нож гнилую ткань. Зажжешь один — и вдруг видишь: там, где раньше была стена тумана, теперь проглядывает остов моста… или что-то шевелится в пепельных дюнах.

А люди? Они копошатся среди твоих построек, разноцветные муравьи. То требуют хлеба, то замирают у карты, тыча пальцами в зоны отчуждения. Ты обещаешь им чистый воздух — но сначала придется пройти через фабричные трубы, чей дым оседает на ресницах черными снежинками.

Игра не торопится. Дает передохнуть — ровно на три хода. Потом снова: урожай гниет на складах, эклериум утекает сквозь пальцы… А где-то за горизонтом щелкает затвор древнего механизма. Готов ли ты услышать этот звук?