1849

Пыль на губах, солоноватый привкус ветра с океана — вот она, Калифорния 1849-го. Ты не просто строишь город. Ты выковываешь его из камня и амбиций, пока где-то за холмами сотни кирок дробят породу в нервном ритме золотой лихорадки.

Каждый новый шахтер — это не просто рабочие руки. Это взгляд, полный надежды (или уже разочарования?), спина, согнутая под тяжестью корыта для промывки песка. Им нужны не только крыша и еда. Им нужно верить, что завтра они откопают свой слиток.

Город живет как живое существо: скрип тележных колес по утрам, резкий запах пережженного кофе в лавках, внезапная тишина, когда все бросаются к новому ручью — а вдруг там золотоносный? Ты балансируешь между хаосом и порядком: вот лесопилка захлебывается от заказов, а вот мясник уже второй день тычет ножом в пустую разделочную доску...

Песок в ботинках напоминает — здесь ничего не дается просто так. Даже автоматизация: эти надменные клерки в цилиндрах, которые берутся управлять твоими складами, требуют столько золота, будто сами его намыли.

Карты рождаются под пальцами каждый раз новые: то река петляет как пьяный старатель, то скалы встают стеной. И среди этого — твой город. Твой. Где каждый кирпич пропитан потом, а удача пахнет порохом и ржавым железом...