Getting There

Дорога впивается в горизонт, как шрам. Лорен жмет на газ, но фургон кашляет и трясется — он помнит больше, чем говорит. Радио шипит обрывками голоса с мыса Фейт, и каждый раз, когда сигнал пропадает, зубы сами сжимаются.

Кирстен должен был сидеть рядом. Теперь его место занимает пистолет да банка консервов с ржавой этикеткой.

Заброшенные города здесь не пустуют — они затаились. Ветер гонит по асфальту обертку от шоколадки 2019 года, а в разбитых витринах отражается твое лицо. Ты не первая. Вонсервные ножи, окурки с помадой, свежие следы шин — кто-то всегда на полдня впереди.

Выбор — это не кнопки в диалоговом окне. Это когда замечаешь блеск в кустах и решаешь, стоит ли глушить мотор: может быть аптечка, а может — проволока, натянутая поперек дороги. Разговоры с незнакомцами пахнут перегаром и дрожью в пальцах — никто не говорит правду, но все врут по-разному.

Природа отвоевывает пространство: асфальт трещит под корнями, вышки сотовой связи опутаны плющом, как артерии тромбом. А потом внезапно — кусок спутника в поле, черный и обугленный, будто выплюнутый из стратосферы...

Фургон хранит тепло твоих ладоней на руле и холод металла под сиденьем. Каждый найденный предмет оставляет след: фотография с выцветшими лицами тяжелеет в кармане с каждым километром. Даже если выбросишь — она вернется во сне.

Мыс Фейт маячит на карте жирным крестиком. Но что толку в точке на бумаге, если дорога уже съела три запаски и половину воспоминаний? Может, этот голос в эфире — просто запись на повторе? Или там действительно кто-то ждет... с чайником на газовой горелке и вопросами, на которые у тебя нет ответов?