Forgive me Father

Ты очнешься в комнате, где обои отслаиваются, как старая кожа, а воздух пахнет медью и чем-то... нездешним. В руке – Писание, страницы шелестят, будто шепчут предупреждения. В другой – револьвер, ствол еще теплый. Патроны? Не патроны. Что-то темное пульсирует внутри гильз, словно живое.

Коридоры изгибаются неестественно, пол уходит из-под ног, а тени... они двигаются не туда, куда должны. Здесь нет безопасных углов. Только щелчки когтей по плитке, хриплое бормотание за спиной. Повернешься – пустота. Но ты знаешь: они здесь.

Оружие жжет ладонь при каждом выстреле. Эти твари не умирают от пуль – только корчатся, изрыгая черную слизь. Попробуешь ударить ножом? Лезвие застревает в чем-то вязком, будто режешь студень из плоти и костей. А потом... потом они начинают меняться.

Аптечки пахнут формалином и ладаном. Выпьешь – во рту останется привкус горечи и... раскаяния? Каждый найденный артефакт оставляет на пальцах липкий налет. Читаешь записки – буквы плывут, фразы складываются в узоры, которые больно разглядывать.

Головоломки здесь не из шестеренок и рычагов. Повернешь зеркало – и комната содрогается, стены вздымаются волной. Найдешь скрытый проход – за ним тишина такая густая, что давит на барабанные перепонки. А потом... свет гаснет. Остается только смех. Или это скрип двери?

Ты все еще человек? Проверь пульс: сердце бьется вразнобой, будто пытается вырваться из клетки ребер. Враги шепчут твое имя голосами тех, кого ты когда-то знал. Может, они правы? Может, спасения нет... Но ты продолжишь идти. Потому что в конце этого кошмара – ответ. Или новый вопрос.