Stirring Abyss

Ты чувствуешь, как стальные переборки скрипят под давлением, будто чьи-то пальцы сжимают горло подлодки. Воздух пахнет ржавчиной и страхом — он густой, как бульон из кошмаров. Твои люди шепчутся за спиной, но их голоса тонут в гуле невидимых течений...

Выжившие? Да. В безопасности? Смешно. Где-то там, за иллюминаторами, шевелится что-то древнее. Оно наблюдает. Ты видел эти барельефы — они покрыты письменами, которые обжигают глаза, если всматриваться слишком долго. Каждый шаг глубже отбрасывает тень на разум: вот медбрат ковыряет ножом кожу, уверенный, что под ней ползают личинки. А вон тот солдат уже не моргает — только бормочет про «жнецов из межзвездного мха».

Пробираться через руины — все равно что лазить по грудной клетке мертвого гиганта. Фонарик выхватывает обломки алтарей, слизкие наросты на стенах... и вдруг — тихий щелчок под ботинком. Ловушка? Или что-то проснулось? Выбор прост: бежать или копнуть глубже. Но знаешь ведь — чем ценнее находка, тем страшнее ее цена.

Мутации — это не «апгрейды». Это когда кости ломаются и срастаются заново, чтобы дать тебе жабры или щупальца вместо руки. Удобно? Да. Но однажды утром ты поймешь, что забыл, как дышать воздухом...

А еще есть тьма. Не та, что снаружи — та, что заползает в экипаж с каждым новым трупом в трюме. Кто-то обязательно сорвется: разрядит автомат в товарищей или прыгнет в шахту лифта с криком «оно меня зовет!». Ты действительно готов вести их к поверхности? Или там, наверху, уже ничего не осталось?

Бесконечный режим — это когда волны тварей накатывают, а ты ставишь минное поле поверх фресок с изображением бога-спрута. Ирония? Возможно. Но после десятого отражения атаки начинаешь ценить абсурд...