Homebody Hostess

Ты заходишь в ее мир — липкий от лампового света, пропитанный дешевым парфюмом и перегаром. Двадцать четыре года, а уже чувствуешь кожей, как время сочится сквозь пальцы... Аки улыбается клиентам, смеется звонко, но если приглядеться — уголки губ дрожат.

Днем она стирает помаду с лица, смывает этот налет фальшивого блеска. Запертая в четырех стенах, дышит тихо, будто боится разбудить что-то внутри. Но долг — он как рука на горле: не сожмет сегодня, так сожмет завтра.

Карты в твоих руках — не просто бумага. Это ее тело, разорванное между «должна» и «хочу». Соберешь удачную комбинацию — услышишь звон монет и... его тяжелое дыхание за спиной. Продажи упали? Кожа вспоминает жгучую боль еще до первого удара.

Он знает. Знает, как она вздрагивает от резких звуков, как пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки при виде ремня. Но иногда — если цифры на экране растут — его голос становится теплым, как виски перед сном. И тогда...

Ты заметишь: интерьер клуба кричит яркими неоновыми пятнами, но в углах прячется плесень. Музыка давит на виски, а в перерывах из динамиков выползают обрывки тайваньских баллад — сладких, как запекшаяся кровь на губах.

Голоса актеров шепчут прямо в ухо: мандаринские согласные острые, как лезвие, японские фразы обволакивают, словно шелк. А когда экран гаснет — остается только хриплый стон и скрип кожи о кожу...

Играешь? Или просто наблюдаешь, как чужая жизнь распадается на карты?