Fall of the Angels

Теплый воск свечей в высоких залах Элизиума уже не согревает. Пахнет пылью и старыми книгами, но за окнами — что-то другое. Гниль? Дым? Он не знает. Хранитель впервые ступает за порог, и мрамор крошится под сапогом, как печенье.

Мир за пределами ковров и витражей обжигает кожу ветром с примесью пепла. Тьма не просто наступает — она *переваривает* дороги, оставляя после себя липкие следы, похожие на высохшую слизь. Встречает их первая деревня: крыши провалились внутрь домов, будто чья-то ладонь вдавила их сверху. А потом — она. Девушка с глазами, как треснувший фарфор, и пальцами, слишком длинными для человека. Ее смех скрипит на изломе...

Секс здесь — не утешение. Это способ проверить, жив ли ты еще. Ее бедра холодные, как влажный камень, но внутри — почти по-человечески тепло. Рука скользит между ног, а где-то за стеной что-то скребется. Главное — не вслушиваться.

Бои оставляют во рту вкус железа и чего-то сладковатого: то ли адреналин, то ли кровь, попавшая на губы в последней схватке. Меч врезается в плоть тварей с мокрым чавканьем, но через час ты уже целуешь ту, что прижалась к тебе дрожащими руками. Ее зубы царапают твою шею — боль или предвкушение?

А потом будет другая: зрелая, с голосом, как дым от костра. Она научит тебя другим играм... медленным, с петлей из шелка на запястье. Ты узнаешь, как пахнет страх перед наслаждением — резкий, как уксус.

Но утро все равно встретит тебя трупами на дороге и новыми вратами, которые надо удержать. Хотя бы до следующей ночи...