LAY

Ты скользишь пальцами по холодному экрану — и внезапно чувствуешь под ладонью пульсацию. Это не гул контроллера, а что-то глубже: будто сама земля под Элизой дышит неровно, с перебоями. Ее скат вздрагивает, когда ты заставляешь его нырнуть в разлом между островами, и на секунду в ушах звенит вакуумом...

Пространство здесь не просто мертво — оно *забыло*, как быть живым. Каждый камень помнит прикосновения, но не отвечает на них. Ты находишь механизм, покрытый пылью, которая липнет к пальцам как пепел, и понимаешь: чтобы заставить его снова заработать, придется не просто нажать кнопку. Придется *разбудить*.

Четыре острова. Четыре шрама на теле неба. Ты выбираешь маршрут наугад — запах озона здесь гуще, или там трещина в скале шепчет что-то на языке щебня? — но быстро понимаешь: порядок не важен. Важно то, как меняется ритм твоего дыхания, когда очередная платформа оживает под ногами с глухим стуком гидравлики...

Загадки встроены в ландшафт так естественно, что сначала их не отличить от простых камней. Повернешь один — и вдруг ветер меняет направление, обжигая лицо ледяными порывами. Запустишь древний механизм — и где-то далеко скрипят шестерни, словно кости вставшие на место.

А потом случается *оно*: мир вдруг вздыхает полной грудью. Ты даже не сразу понимаешь, что это звук работающего моста или журчание воды в давно сухом русле... Или просто кровь стучит в висках в такт пробуждающейся машинерии?

Скат дрожит под тобой, когда ты пролетаешь над теперь уже *живыми* ущельями. Он ведь тоже часть этого места — чувствует его боль острее тебя. Может быть, поэтому иногда сопротивляется?..

Что вообще значит «прогресс» в мире, который сам не помнит своего имени? Ты собираешь ответ по кусочкам — но они как песок: чем крепче сжимаешь, тем быстрее утекает суть...