Before the Storm

Теплый запах сена и коровьего навоза въелся в кожу так, будто это не просто ферма, а вторая кожа. Эйлин знает каждый скрип половиц в родительском доме, каждый шелест листьев в яблоневом саду — но ее пальцы то и дело тянутся к потрепанному журналу о кино, спрятанному под матрасом. Ты чувствуешь, как бумага шершавит под подушечками пальцев?

Она могла бы доить коров в пять утра, печь хлеб, смешивая муку с усталостью. Вместо этого разучивает позы перед треснутым зеркалом в сарае, где пахнет старым деревом и пылью. Отец называет это «глупостями», но его голос дрожит — он боится не столько ее мечты, сколько того, что однажды утром найдет пустую кровать.

Голливуд — это не золотые статуэтки. Это холодный линолеум под босыми ногами на кастингах, где тебя разглядывают как товар. Ты помнишь этот взгляд? Безразличный, скользящий по фигуре, будто оценивая упитанность телки на ярмарке.

А потом возвращение: ферма обнимает тебя влажным дыханием лета, отец молча протягивает кружку парного молока. В горле комок — сладкий и противный одновременно. Что тяжелее: тащить ведра с водой дояркам или собственную неуверенность?

Каждый ее выбор оставляет след: разбитая тарелка после спора (осколки блестят на рассвете), украденные из семейного бюджета деньги на билет до Лос-Анджелеса (пахнут потом и виной), первая роль в рекламе мыла (ее лицо на экране кажется чужим).

Ты думаешь, это история о побеге? Скорее о том, как больно расти корнями в одном месте, а ветвями — в другом.