Nope Nope Nurses

Гипс хрустит при каждом неловком движении, а больничный запах антисептика въелся в кожу — но это мелочи по сравнению с тем, как пульсирует ниже пояса. Три часа. Всего три часа между жизнью и чем-то... хуже.

Ты не можешь даже почесать нос, а они знают.

Старшая сестра Татибана приходит первой — ее каблуки стучат по линолеуму, как метроном. Взгляд ледяной, руки в латексных перчатках теплые. Сжимает твое бедро так, будто проверяет спелость фрукта. "Опять?" — ее голос напоминает скрип несмазанных ножниц.

Курокава смеется шепотом, когда намеренно промахивается салфеткой. Капли остаются на животе, липкие, как ее улыбка. "Ой, простите!" — но в глазах читается иное: *мне нравится, когда ты дергаешься*.

Ямагути вообще не говорит. Просто прижимает тебя к койке локтем, пока другой рукой... Нет, лучше не вспоминать звук рвущегося белья.

А Хирамацу? Пахнет дешевым джином и равнодушием. Зато после третьего глотка ее пальцы оживают — но кому от этого легче?

Каждый раз одно и то же: ты задыхаешься между "спасибо" и "хватит", а они дышат тебе в затылок, считая секунды до следующего кризиса.

Интересно, что убьет раньше — их милосердие или твоя болезнь?