I got a millenary cat

Котёнок в картонной коробке — мокрый комочек дрожи и прерывистого дыхания. Ты поднимешь его, и тепло твоих ладоней станет первым чудом. А потом будет второе: шерсть под пальцами вдруг окажется кожей, хвост — стройными ногами, а жалобное мяуканье — смехом с лёгким хрипотцой…

Теперь по утрам её усы топорщатся в твоей подушке. Она требует свежего тунца, царапает диван и включает телевизор на полную громкость — этот ритуал важнее будильника. Но если забыть купить рыбу, её зрачки резко сузятся, а уши прижмутся к голове… Ты быстро научишься различать этот шелест недовольства.

Деньги пахнут васаби и липким рисом. Шеф орёт, клиенты стучат палочками по столу, а ты мечешься между кухней и залом, пытаясь вспомнить, кому какой ролл заказали. Пальцы сами складывают суши — холодная рыба, тёплый рис, резкий уксусный запах. Ошибёшься — получишь выговор сквозь зубы и минус из зарплаты. Но вечером монеты звенят в копилке: новый душ для неё, мягче полотенца…

Пиксельные тени на стенах их квартиры постепенно обрастают деталями. Сначала просто чиби-мордочки в телевизоре, потом — первые намёки на изгибы под мокрой футболкой. А когда наконец хватит на ремонт ванной, экран взорвётся анимацией: капли воды стекают по спине, хвост обвивает твою ногу…

Ты же знаешь, ради чего терпишь эти дурацкие мини-игры? Не из-за пиксельного секса. А потому что её урчание ночью звучит ровно как тот самый котёнок из коробки.