I Want to Believe

Ты въезжаешь в эту деревню на потрепанном пикапе, и первое, что бьет в нос — запах хвои, смешанный с дымом из трубы закусочной. Где-то скрипит вывеска, ветер гонит по дороге пустую банку... а в воздухе висит что-то необъяснимое. Не тревога — скорее зуд под кожей, будто кто-то наблюдает из-за этих занавесок с цветочным узором.

Каждый день начинается с кофе, который больше похож на жижу из бензобака, и проверки камеры. Пленка дорогая, экономишь каждый кадр — но как иначе поймать тот момент, когда у почтальона зрачки сужаются не так, как у людей? Ты учишься читать их: кто слишком часто моргает, кто избегает луж (будто боится своего отражения), кто шепчется с коровами на пастбище...

Полиция? Они только хмурятся на твои теории и поправляют ремни. Попробуй объяснить шерифу, что фермер Джонс теперь ест удобрения — тебя либо сочтут сумасшедшим, либо выдворят за городскую черту. Приходится врать, подкупать или прятаться в кустах, пока копы не уедут — их фары долго ползут по стенам сараев, как желтые глаза.

А потом садишься за руль. Двигатель кашляет, колеса цепляют грязь — и ты мчишься через лес, давя педаль в пол, потому что там, в зеркале... что-то не то с лицом автостопщика. Радио шипит: то проповедь, то старый рок, а между ними — странные щелчки. Может, это просто помехи? Или они уже научились говорить через эфир...

Деньги тают быстрее бензина. То надо заплатить за ночлег в мотеле (клопы там явно земные), то откупиться от слишком любопытного бармена. А если начнешь стрелять без доказательств — тебя самого объявят монстром.

Но самое страшное? Когда находишь первую улику — скажем, кожуру от яйца с фиолетовой слизью под пристанционным складом — и понимаешь: они знают, что ты знаешь. И теперь твой пикап на рассвете оставляют следы не только от шин...