Demon Slayer Shion

Её путь начинается с запаха дымящихся трав в хижине матери и привкуса страха на языке. Сначала ты просто выполняешь поручения: собрать коренья, отнести связку рыбы соседу. Но вскоре понимаешь, что лекарство — лишь предлог. Настоящая болезнь пустила корни глубже, в самую почву этой деревни, и её симптомы — шепотки за спиной и взгляды, полные грязного любопытства.

А потом большой город. Он обрушивается на тебя грохотом телег, вонью перегорелого масла и человеческой мочи. Здесь гильдия охотников становится твоим единственным пристанищем, но разве можно назвать пристанищем место, где за каждое задание платят не только монетами, но и кусочком твоей души? Ты принимаешь заказы… исследуешь подземелья, где сырой камень липнет к ладоням, а из темноты доносится прерывистый хрип. Или выполняешь просьбы горожан — таких же испорченных, как и всё вокруг.

Испытания проверяют не силу твоего меча, а прочность тех принципов, что ты считала нерушимыми. Одна ошибка — и вот уже холод каменного пола проникает под кожу, а от тебя остаётся лишь товар. Плен… Он пахнет чужим потом и вином. И оставляет на репутации несмываемое пятно, которое чувствуют все, с кем ты говоришь потом. Мириться с этим? Бороться? Или начать получать от этого странное, извращённое удовольствие?

Каждый твой выбор отзывается эхом в будущем. Поможешь ли солдату, который смотрит на тебя как на дичь? Украдёшь ли ритуал у одержимого алхимика? Оттолкнёшь ли руку помощи, потому что любая близость теперь обжигает? Мир отвечает тебе не текстом в журнале заданий, а изменением интонаций, набором случайных фраз, свистом ветра в опустевшем переулке.

И в конце концов ты понимаешь: демоны с клыками и когтями — не самое страшное. Гораздо страшнее те, что носят человеческие маски и шепчут сладкие обещания на ухо. Спасти деревню? Исцелить мать? А что если твоё лекарство — не отвар из трав, а яд, который ты несешь в себе? Сможешь ли пройти до конца, не разбившись вдребезги… или примешь тьму как часть себя и перепишешь свою судьбу начисто?