Ossuary

Ты проваливаешься в эту игру, как в трещину между плитами тротуара — внезапно, с хрустом. Темнота здесь не просто отсутствие света, а что-то вязкое, липнущее к сетчатке. Коридоры дышат. Стены шепчут обрывками чужих исповедей...

Грехи — не абстракция, а инструменты. Жадность сжимает кулак вокруг горла монетами, похоть оставляет на губах привкус медной проволоки. Ты будешь использовать их, как отмычки. Или они используют тебя?

Черепа на полу — не просто декор. Прислушайся: внутри что-то скребется. Шевельнется — и из глазниц высыплются пауки, их лапки цокают по камню, будто костяные спицы. А эти... серые фигуры вдалеке. Они не двигаются. Они просто *становятся ближе*, когда ты моргаешь.

Диалоги здесь — не текст на экране, а игра в русскую рулетку с недоговорками. Один неверный ответ — и добродетель собеседника рассыпается, как труха. Ты действительно хочешь спасти их? Или просто коллекционируешь благодарности, как трофеи?

Запах затхлости въедается в одежду. Ветер сбивает с ног — но он не дует *из* коридоров, а *втягивается* куда-то внутрь стен. Лабиринт меняется, когда ты поворачиваешь голову... или это твои зрачки расширяются, впуская больше тьмы?

Проклятие Серолицых — не сюжетный макгаффин, а болезнь. Ты почувствуешь его симптомы: язык немеет от забытых имен, пальцы слипаются от липкого желания все систематизировать... но здесь нет порядка. Только беспорядок, который притворяется картой.

Квесты? Да, формально они есть. Но разве это важно, когда тень от факела изгибается против законов физики...