MUSICUS!

Гитара жжет пальцы, а в ушах — звон после вчерашнего концерта. Кэй Цусима даже не успел понять, как его вышвырнули из медицинского, будто пустую пивную банку под ноги прохожим. Теперь вместо скальпеля — медиатор, вместо белых стен — задымленный подвал, где чужие голоса сливаются в хриплый хор.

Он думал, музыка — это просто фон для жизни. Пока не услышал, как басовая струна вибрирует в грудной клетке, будто пытается вырвать сердце наружу. Конкурс, победа, внезапный контракт... Все как в плохом клише, только здесь нет сценария. Ты либо играешь, либо тебя стирают в порошок под каблуками тех, кто еще вчера называл тебя «надеждой японского рока».

Эти новые ребята — странные. Один твердит о «музыке как последнем гвозде в крышку гроба», но сжимает гриф так, будто это единственная часть тела, которая еще жива. Другая шепчет текст песни на ухо микрофону, словно признание в любви или угрозу. А ты стоишь посередине с ощущением, будто тебя разорвали пополам: одна половина все еще хочет спасать людей, другая уже продала душу за три аккорда и толпу, которая забудет твое имя к утру.

Каждый выбор здесь — как неверная нота: можно заглушить ее громче, можно сделать вид, что так и задумано... Но она все равно останется — царапиной на пластинке. То ли ты меняешь музыку, то ли она перемалывает тебя в мелкую пыль. К концу пути даже дыхание становится другим — прерывистым, с привкусом железа и несмываемого грима.

А успех? Он пахнет потом, дешевым лаком для волос и чем-то химическим — может быть, страхом. Стоит ли он того? Ты узнаешь только когда оглянешься назад и поймешь: тот парень с учебником анатомии в руках умер где-то между первой дрожью в коленях перед выходом на сцену и тем моментом, когда ты начал распознавать людей по ритму их шагов...