Girls in Glasses

Весна разливается по городу липким соком, и Хидеказу Акэти, как всегда, не замечает, как лепестки сакуры прилипают к подошвам его туфель. Второй курс Академии Сакурахане — это четыре стены, запах пыли в пустой квартире и голос отца в телефоне: «Извини, снова задерживаюсь». Мама? Давно. Слишком давно, чтобы помнить, как пахли ее волосы...

Кана Мебусаки врывается в его жизнь с громким смехом и растрепанными косами. «Ну что, кислый, весна же!» — ты чувствуешь, как ее локоть впивается в ребро, слишком резко, слишком тепло. Она права? Возможно. Но на следующее утро будильник тонет в тишине, а школьные ворота уже захлопываются — пока не появляется *она*. Котоми Гарей. Ее голос режет воздух, как ножницы: «Опоздание — это неуважение». Но когда ты помогаешь ей поднять упавшую табличку, ее пальцы дрожат. И вдруг — взгляд в сторону, шепот: «Сегодня не заметила».

Библиотека пахнет старыми страницами. Там Ироха Ненегава тянется к полке, и ты видишь, как край ее юбки трепещет от усилия. «Держи», — говоришь ты, и книга ложится в ее ладони с глухим стуком. Она улыбается так, будто подарил ей не учебник по химии, а ключ от секретной комнаты...

Каждый день — это выбор: пойдешь ли ты за Каной на крышу, где ветер сбивает слова с губ? Останешься после уроков, чтобы слушать, как Гарей перебирает бумаги с нарочито строгим видом? Или забредешь в библиотеку, где Ненегава оставляет следы помады на краях чашки? Говоришь одно слово — и сюжет ветвится, как трещина на стекле. А потом вдруг понимаешь: их очки запотевают от смеха именно тогда, когда ты рядом...