Novus Inceptio

Ты просыпаешься в чаще, где воздух густой от запаха гниющих плодов и чего-то металлического — будто земля вспоминает, как когда-то переваривала города. Ветви цепляются за кожу, оставляя красные дорожки… а вдалеке уже слышен скрежет когтей по камню.

Здесь не выживают. Здесь притворяются живыми, пока мир не заметит подвоха. Ты пьешь из лужи, но вода обжигает горло — не ядом, а памятью о том, что когда-то здесь текли реки химических отходов. Даже огонь костра пахнет чужим: плавится не дерево, а корни мутировавших растений, шипящие, как змеи.

Каждый твой шаг — это расчет. Сломаешь ветку громко? Что-то проснется. Съешь не тот гриб? Кишечник скрутит в узел к утру. А если повезет, просто ослепнешь на пару дней. Зато потом сможешь различать яды по запаху… если выживешь.

Оружие ломается чаще, чем кости. Первый удар топором — и рукоять крошится в пальцах, оставляя занозы. Но ты учишься: находишь старые схемы, где буквы расплылись от времени, и собираешь пресс из ржавых пластин. Он скрипит, как голодный зверь, зато выдает пластины для доспехов… которые все равно пробивают клыками полутораметровых барсуков.

А потом — старость. Руки дрожат, глаза мутнеют, и ты сам копаешь себе могилу. Но утром из капсулы выползает новый ты: с чистыми легкими и той же болью в мышцах от вчерашнего боя… которую он не помнит.

Здесь нет случайных миров. Тропы зарастают ровно там, где ты их не ждешь. Музыка? Да, она есть: шелест листьев сливается с гулом древних машин под землей… или это просто звенит в ушах от голода?