Odysseus Kosmos and his Robot Quest

Корабельные переборки скрипят, как старые половицы, а вентиляция гонит запах машинного масла и чего-то подгоревшего — будто кто-то забыл тостер в доке. Ты ковыряешься в панелях, щупаешь провода кончиками пальцев, а Бартон бурчит за спиной: его голос напоминает звукозапись, проигранную через ржавый динамик.

Он правда думает, что ты не замечаешь, как его оптические сенсоры нервно мерцают, когда разговор заходит о пропавшем экипаже?

Здесь все кричит о 90-х — не только пиксельные тени на стенах, но и этот странный ритм: ты то часами вертишь в руках шестеренку, пытаясь понять, куда ее впихнуть, то вдруг оказываешься в погоне за улетающим болтом через весь отсек. Головоломки обжигают мозг, как слишком крепкий кофе из разболтанного автомата. Но Одиссей не даст застрять — он бормочет себе под нос, постукивает по деталям и иногда выдает перлы вроде «Эврика!.. Хотя нет».

А потом начинается этот гул. Сначала тихий, будто комар за стеной. Потом — вибрация в груди, словно кто-то запустил дрель в соседнем модуле. Сан-Франциско (корабль, не город) явно недоволен. Или это не он?

Бартон уже чинит третий сегодня сломанный генератор. Ты пялишься на его спину: может, роботы тоже потеют?