SugarMill

Песок хрустит под колесами телеги — последний мешок муки прибыл с опозданием в два дня. Ты уже слышишь, как в животах поселенцев урчит пустота, а их глаза становятся стеклянными от жажды. Вода или еда? Ошибёшься — и к вечеру кто-то свалится лицом в грязь, оставив после себя лишь вонючую лужу пота и недовольство остальных.

Здесь всё пахнет перезрелым сахарным тростником и смолой свежесрубленных досок. Даже воздух кажется густым, как патока — им трудно дышать, когда над портом клубится дым от пиратского костра на горизонте. Они приплывут ночью? Или через неделю? Ты проверяешь запасы в амбаре, пересчитываешь бочки с солониной, щупаешь мешки — не отсырело ли зерно. Каждый гнилой апельсин в ящике шепчет тебе: «Опоздал».

Ткань для одежды, гвозди для домов, ром для уставших душ… Всё это цепляется друг за друга, как звенья ржавой цепи. Хочешь хлеб? Сначала найди камень для жернова. Мельница скрипит, мука летит облаком, а дети уже тянут руки к тёплому караваю. Но если забудешь про крысу в кладовой — к утру от буханки останется лишь крошево.

Счастье здесь измеряется в полных кружках и смехе у костра. Но попробуй заставить их работать под палящим солнцем без музыки или табака — и вот уже спины горбятся не от труда, а от обиды. А ты считаешь монеты: хватит ли на новый колодец или лучше купить лишний ящик гвоздей перед штормом?

Корабли приходят с запаздыванием, будто время на Карибах течёт иначе. Ждёшь бочку с пресной водой, а получаешь груз испорченных яблок и пару потрёпанных шляп… Зато пираты всегда пунктуальны. Их паруса на горизонте — как пятно крови на белой рубашке: не отстираешь.

Здесь каждый день — это сотня мелких ран: царапина от сухой пальмовой ветви, ожог от перегретого котла, ноющая боль в спине после бессонной ночи у карты торговых путей. Но когда вечером над деревней поднимается дымок печей, а с пирса доносится запах жареной рыбы… Может быть, оно того стоит?