Only A Dream

Ты просыпаешься в три ночи — не от звука, а от того, как кожа внезапно покрывается мурашками, будто кто-то провел льдом по позвоночнику. За окном темнота густая, как чернила, а в груди что-то сжимается... но ты списываешь это на усталость. Закрываешь глаза.

А потом открываешь их уже под землей.

Сперва думаешь, что это бред — может, перегрелся за день, пока штукатурил стены в той проклятой квартире? Но запах сырости въедается в ноздри, пальцы скользят по мокрому камню, а где-то вдалеке капает вода — слишком ритмично, будто кто-то отсчитывает секунды до твоего срыва.

Шахты. Бесконечные коридоры, ржавые вагонетки с облупившейся краской... и записки. Их оставил отец — тот самый, который исчез месяц назад, оставив после себя только пустые бутылки да клочки бумаги с невнятными цифрами. Теперь эти цифры преследуют и тебя: на стенах, на потолке, даже под колесами вагонетки, когда решаешься прыгнуть в нее и мчаться в темноту...

Бежишь — сердце колотится так, что кажется, вырвется через горло. Фонарик мигает: батарея садится, а впереди только чернота. Сзади — шаги. Не громкие, но ты их чувствуешь кожей: они синхронны с твоим пульсом. Остановишься — умрешь от страха. Продолжишь — тоже.

Лагерь — единственное место, где можно перевести дух. Костер трещит, но тепло не добирается до костей. Сохраняешь прогресс (будто это что-то изменит) и снова идешь вперед... или назад? Здесь легко забыть направление.

А потом находишь его дневник. Страницы слиплись от влаги, но слова все еще жгут: «Она забрала все. Даже тебя». И ты понимаешь: может быть, выбраться — не самое страшное.