CENTRALIA

Ты чувствуешь запах гари еще до того, как понимаешь, откуда он. Не угольный — сладковатый, как гниющие яблоки, с металлическим привкусом на языке. Это не просто город. Это шрам, который дымится десятилетиями.

Офисный стул оставил вмятины на твоей спине, но теперь ты пробираешься сквозь развалины домов, где пол под ногами пружинит, будто земля дышит. Твоя дочь где-то здесь. Ее записка смята в кулаке — детские буквы коряво ползут по листку: «Пап, я пошла искать маму».

Шахтеры говорили, что видели *их* перед тем, как поджечь шахту. Глаза в темноте — не отражение света, а что-то... глубже. Теперь эти тени шепчутся в дыму. Ты слышишь? Нет, это просто ветер. Или нет?

Каждый предмет здесь кричит беззвучно: кукла с выгоревшими волосами, аптечка с пустыми флаконами, фотоальбом, где лица расплываются, будто их лижет пламя. Ты собираешь обрывки правды, как мозаику из осколков стекла — порежешься, но сложишь.

Музыка — не фон. Она ползет по позвоночнику: скрип дверей без сквозняка, шаги за спиной, которых не может быть... потому что ты только что проверил. Или не проверил?

Головоломки здесь живые. Повернешь рычаг — где-то захлопнется дверь. Найдешь ключ — услышишь смех. Дочь близко. Ее следы ведут в подвал церкви... или это ловушка?

Ты думал, страх — это когда бежишь. Но настоящий ужас — когда замираешь у окна и видишь: на стекле чей-то след пальцев... изнутри комнаты.