Fargone

Ты просыпаешься на пепелище. Ветер шепчет что-то ржавым шелестом разбитой вывески, а в воздухе — привкус гари и чего-то... металлического. Это не просто мир после взрыва. Он живёт. Точнее, копошится.

Здесь каждый шаг хрустит под ногами — то ли битым стеклом, то ли костями. Ты не герой. Ты — кусок мяса, который хочет протянуть ещё один день. Собираешь тряпки, чтобы не замёрзнуть ночью, а утром уже торгуешь пулями за банку тушёнки с такими же оборванцами. Или стреляешь в них. Кто их разберёт — может, они уже не совсем люди?

Фракции? Да, они есть. Но их границы — как шрамы на коже: неровные, болезненные. Сегодня ты пьёшь с ними самогон из ржавых бидонов, завтра они оставят тебя умирать в зоне Хаззарда, где дождь разъедает кожу за минуту. А ещё эти... штуки. Не зомби. Что-то хуже — скелеты, обтянутые чёрной плёнкой, щёлкающие зубами в темноте.

Костёр трещит, отбрасывая тени на стены заброшенного бункера. Рука сама тянется проверить повязку — гноится? Да. Но аптечку припас для перелома: знаешь, что следующий прыжок с грузовика может не задаться...

А ещё этот снег в горах — чистый, почти невинный. Вот только от тишины там звенит в ушах. Или это уже начало обморожения?

Выбор? Он всегда сводится к одному: умереть быстро или медленно. Но если повезёт... может, найдёшь тот самый лагерь, где можно спать не прижимая ствол к груди. Хотя бы одну ночь.