SURVIVAL: Postapocalypse Now

Сибирь. Тысячи километров ржавых заборов, брошенных бараков, леса, что шепчут сквозь разбитые стекла машин. Здесь что-то случилось — не взрыв, не война, а тихий сдвиг, после которого люди просто... исчезли. Остались только они: бывшие зеки, у которых кожа теперь шелушится, как старая краска, и те, кто еще держит ствол дрожащими руками.

Ты вылезаешь из подвала с ножом и фонариком. Батарейки садятся — свет прерывистый, желтый, как глаза того *чего-то*, что только что шуршало в кустах. Вертолет ждет не всех. Точнее, места хватит одному. Или двоим, если договоришься... или пристрелишь напарника в последний момент.

Дорога к эвакуации — это не маршрут, а цепь выборов: спрятаться в ржавой газели с пустым баком или идти пешком по болоту, где вода вязкая, как сироп, и пахнет гнилыми ранами. Оружие? Да хоть ржавый автомат — главное, чтобы патроны не сыпались сквозь проржавевший магазин. А еще лучше — молчать и слушать: крики чаек над озером могут быть чужим сигналом. Или предупреждением.

Ночь превращает карту в чернильницу. Фонарь выдаст тебя с потрохами, но без него наступишь на хрустящий панцирь... и тогда они придут. Все сразу. Днем ты охотишься за тушенкой в разграбленном бункере — вечером уже сам становишься добычей.

А потом — новый матч. Те же леса, но уже с винтовкой за плечом... или без нее, если в прошлый раз тебя нашли по следам крови на снегу. Продать добычу? Или рискнуть и прорваться глубже, туда, где в военных грузовиках валяются вещи посерьезнее... если успеешь раньше тех троих у реки.

Здесь даже дыхание звучит слишком громко.