To the Grave

Просыпаешься — и сразу сквозняк в висках, привкус железа на языке. Машина смята, как бумажный фонарь, а вокруг уже стелется туман, липкий и сладковатый, будто прокисший сироп. Деревня... или то, что от нее осталось: фасады домов кривятся в неестественных углах, тени шевелятся без хозяев.

Здесь все хочет тебя убить. Но не торопится.

Ты спотыкаешься о собственные ноги, а где-то за спиной шуршит что-то между пауком и гардеробом. Смешно? Будет. Потому что следующий звук — хлюпающий топот по луже собственной крови. Юмор здесь черный, как подбитый глаз, и такой же болезненный.

Бумажные вырезки на стенах шепчут древние проклятия под треск граммофонной записи. Ты тянешься к ним — и бумага режет пальцы. Даже искусство здесь зубастое.

Выборы... их слишком много. Помочь старику с лицом, как мокрый пергамент? Он пахнет ладаном и гнилыми яблоками. Или довериться девчонке с глазами-пуговицами? Она смеется, но звук будто идет из пустого чайника. Каждое «да» или «нет» цепляется за горло, как петля.

Концовки ждут в темноте — одни обжигают, другие душат медленно... А ты все равно идешь дальше. Потому что смех здесь — последний способ не сойти с ума. Или первый признак того, что уже сошел?