Thomas Was Alone

Оранжевый прямоугольник — вот он, Томас, неуклюже подпрыгивает на пиксельных блоках. Его прыжок короткий, будто кто-то дергает за невидимую нитку. Сначала кажется: ну что тут сложного? Прыгай да двигайся. Но платформы становятся тоньше, пропасти — шире, а воздух между ними густеет, как сироп.

Потом появляются они. Другие. Синий вытягивается в линию, чтобы ты перешагнул через яму. Розовый тяжело плюхается в воду и всплывает — живой плот. Зеленый подставляет спину, и ты чувствуешь легкий толчок снизу, когда взлетаешь выше, чем мог сам. Их тела — просто формы, но ты начинаешь различать характеры в том, как они двигаются: один резкий, с металлическим скрипом трения, другой плавный, будто скользит по маслу.

А этот мир... Он стерильный, как пустая таблица Excel, но в нем есть своя хрупкая логика. Лифты гудят монотонно, словно старые холодильники. Вода не плещется — она просто есть, холодная и неподвижная, как жидкий пластик. Иногда экран закручивается в кольцо, и ты бежишь по стенам, чувствуя легкое головокружение — неужели гравитация тоже проснулась вместе с ними?

Сотня уровней — это не про сложность. Это про то, как одинокий прыжок обрастает связями. Ты научишься ждать того самого фиолетового квадрата (он всегда опаздывает). Запоминать вес каждого в ладони при броске. Считать чужие возможности своими... пока вдруг не поймешь: их навыки — это продолжение твоего тела.

Или нет? Может быть, все наоборот...