Aoi Tori

Горы давят влажным туманом, обвивая стены школы-интерната, будто змеи — ребра жертвы. Здесь воздух пахнет ладаном и чем-то кисловатым — то ли испариной с пересохших губ, то ли прокисшим молоком в дальнем углу трапезной.

Ширатори Рицу не знает, каково это — ступить за ворота. Его мир — скрип половиц под босыми ногами, шепот молитв и теплая тяжесть чужих ладоней на своей коже. Они приходят к нему ночами, эти девушки с глазами, полными слез или голода. Верят, что он ангел. А он лишь проводит пальцами по их запястьям, чувствуя, как мурашки бегут по их коже... и по его тоже.

Но разве блаженство — это только дрожь в коленях и прерывистое дыхание? Иногда ему кажется, что он просто сосуд, наполненный чужими желаниями до краев. Особенно когда во тьме всплывает лицо *той* девушки — той, что теперь лишь холодный мрамор в часовне.

А потом появляется *она*. Мэри Харкер пахнет дождем и старыми книгами, ее зубы остры, а смех звучит так, будто кто-то роняет стеклянные бусины на каменный пол. И с ней — звонок. Не колокольчик, нет. Гулкий, как удар по пустому ведру где-то в подвале мира.

Дьявол хочет поговорить.

Рицу вдруг осознает вкус крови на языке — прикусил щеку? Или это эхо ее поцелуя? Академия вокруг него дышит, стены пульсируют в такт его сердцу. Убежище или клетка? Он больше не уверен.

Что если его дар — всего лишь сладкий яд? Что если каждая дрожащая от наслаждения девушка на самом деле... теряет что-то важное? Вопросы висят в воздухе, как пыль в луче фонаря. А за окном тени шевелятся слишком уж осмысленно.

И где-то между молитвой и стонами рождается новый страх: а вдруг *они* — все эти жаждущие души — на самом деле держат *его* на привязи?