Estate: Dominate

Ты окажешься в доме, где воздух пахнет воском и чем-то сладковатым — потом поймешь, что это духи, въевшиеся в шторы. Двое сирот, кожа еще помнит грубость улиц, а глаза — пустоту после похорон. Но здесь… Здесь все иначе. Ковры глушат шаги, а ее голос скользит по спине, как холодный шелк.

Работа? Да, если можно так назвать подачу кофе с дрожью в пальцах. Или уборку комнат, где зеркала отражают больше, чем пыль на комоде. Она наблюдает. Всегда. Ты чувствуешь этот взгляд даже спиной — будто палец медленно ведут по позвоночнику...

Выборы кажутся простыми: промолчать или ответить, отступить или коснуться. Но потом понимаешь — каждое слово затягивает петлю чуть туже. Ее смех звенит хрусталем, когда ты роняешь салфетку. "Неуклюже", — говорит она, и губы сами собой шепчут извинения. А что, если намеренно разлить вино? Уловишь ли в ее глазах вспышку — гнев или… предвкушение?

Комнаты учат тебя больше, чем диалоги: поскрипывающие половицы в коридоре, жар камина, который не греет. И эти задания — "принеси книгу", "поправь покрывало" — всегда оказываются ловушкой. Рука сама тянется к корешку на полке, но вдруг ее пальцы закрывают твои… Книга падает. Теперь надо поднять. Медленно.

Где-то между приказами и наказаниями рождается странная близость. Ты ненавидишь запах ее помады, но ловишь себя на том, что ищешь его в воздухе. Ее власть — не в криках, а в паузах: вот она поправляет перчатку, и ты уже задерживаешь дыхание…

А тот второй сирота? Он тоже здесь. Его смех звучит фальшиво, когда хозяйка называет вас "милыми щенками". Но ночью, сквозь тонкие стены, ты слышишь его стоны — то ли от боли, то ли от чего-то другого…

Сможешь ли ты провести грань между игрой и необходимостью? Или тело уже само тянется к теплу ее ладоней, даже если они оставляют следы?