Szybowcowa '87

Ты задерживаешь дыхание, когда пальцы скользят по шершавой бумаге листовок — они пахнут типографской краской и пылью. В воздухе висит треск радиопомех, а за стеной чьй-то шаг обрывается на полуслове...

Это не просто архив. Здесь каждый клочок бумаги — надорванный, с пятнами кофе — кричит. Ты разглаживаешь скомканный манифест, и вдруг понимаешь: кто-то прятал его под одеждой, пока тело не запомнило форму текста как ожог.

Машина для печати дрожит под ладонями. Неужели они успевали менять шрифты, пока дежурный отвлекал милицию? Ты ловишь ритм — два удара в стену, пауза, еще один. Кто-то учил тебя этому коду, или ты сам придумал?

В углу валяется гильза вместо пресс-папье. На столе — банка варенья с двойным дном. Даже крышка от бутылки здесь не просто мусор: если перевернуть, увидишь царапины — карту побега или детский рисунок?

Ты крадешься по коридору, но внезапно спотыкаешься о ящик. Внутри — кирпичи? Нет... Перевязанные бечевкой книги, каждая тяжелее пистолета. Разве слова весят столько?

А потом — свет фонаря в окне. Замер. Сердце бьется в висках, но это всего лишь игра... Или нет? Ведь где-то за пределами экрана до сих пор хранят эти коробки с «ненужным хламом». И кто решит, что из этого — история, а что — улика?