VINE

Просыпаешься с сухостью во рту и щемящим чувством под ребрами — это голод. Мир вокруг пахнет ржавым металлом и влажным бетоном, а Рик, эта желтая лягушка с липкими лапками, уже тянется языком к первой букашке. Но что, если есть место, где их целые тучи? Где треск крыльев сливается в гул, как дождь по жестяной крыше...

Здание Космоса скрипит на ветру, как старый корабль. Ты цепляешься за трубы языком — он тянется, как жвачка, но рвется больно, если перестараешься. Каждый рычаг скрипит по-своему: один — будто несмазанная дверь, другой — словно кость в суставе. А еще эти ящики... Они застревают в дверных проемах, и ты чувствуешь, как челюсть сводит от напряжения.

Поро вокруг шепчутся о Рае. Роко верит слепо — его голос дрожит, как струна. Пио смеется и предлагает проверить: «А вдруг там только плесень?» Олим смотрит на тебя устало, будто видел десяток таких же наивных. А Флея... ее идеи пахнут свежей землей и чем-то опасным.

Лорд Краун не говорит — он шипит. Его планы обвивают мозг, как черви корни дерева. Белла повторяет его слова бездумно, зато Лаон молчит. Он ищет мать — или то, что от нее осталось...

200 головоломок. Иногда решение приходит во сне — просыпаешься с мыслью: «А если дернуть за *эту* трубу?» Иногда язык соскальзывает в самый последний момент... А потом находишь дневник Уру — страницы шуршат, как крылья моли. Они рассказывают историю, от которой горло сжимается...

Рай существует? Возможно. Но сначала придется проползти через ад из ржавых коридоров и чужих сомнений. Или это уже он?