Knife Sisters

Ты просыпаешься с гулом в висках, будто кто-то выскреб мозг ржавой ложкой. На часах три ночи, а на языке — привкус медного пенни и чего-то сладковатого, от чего сводит желудок. Вчерашний день стерт, как старая аудиокассета. Но тело помнит: под ногтями засохшая грязь, на запястьях следы от веревок, которые ты точно не завязывал сам...

Даггер появится внезапно — с запахом ладана и дешевого лака для ногтей. Ее пальцы скользят по твоему плечу, оставляя мурашки, когда она шепчет про Knife Sisters. "Ты уже часть ритуала", — скажет она, и это звучит как диагноз. Ты попробуешь отказаться, но ее смех осядет в ушах липким эхом.

Каждое утро теперь начинается с записки: "Найди черную свечу", "Укради чужой сон", "Разрежь кожу там, где не видно". Ты выполняешь — не потому что веришь, а потому что страх здесь плотный, как дым. А еще эти встречи... В подвале с плесневыми стенами, где воздух пахнет потом и миндалем. В переулке за баром, где твои колени впиваются в гравий под одобрительный шепот. На кухне утром, когда солнечный свет делает синяки на бедрах фиолетовыми, почти красивыми.

Три пути разветвляются перед тобой:
— Прижать ладонь к горящей лампе и слушать, как Даггер называет это любовью.
— Позволить той рыжей из книжного совать тебе в рот страницы Библии, пока ты не начнешь кашлять чернилами.
— Или... нет, лучше не думать о третьем варианте. Хотя его шепчут по ночам голоса в вентиляции.

Ты научишься различать крики чаек за окном и чей-то плач — они звучат почти одинаково. На пятом мероприятии кто-то проведет лезвием по твоей спине, а ты вдруг поймешь: боль — это просто еще один способ заполнить пустоту.

А потом будет выбор: стать ножом или остаться раной. Но разве есть разница?