Three Twenty One

Ты заходишь в здание — и сразу чувствуешь, как потрескавшийся линолеум хрустит под ногами, будто пережевывает твои шаги. Воздух пахнет старыми проводами и пылью, застрявшей между клавишами неработающей клавиатуры. На стенах, на экранах, даже на дверных ручках — везде это число. 3:21. Оно мерцает, как надоедливый сигнал будильника, который ты не можешь отключить.

Проходишь дальше — и вот уже пальцы нащупывают дискету в кармане. Зачем она здесь? Придется найти дисковод... если он еще работает. Каждая комната — новый сюрприз: то прыгаешь по пиксельным платформам под монотонный гул процессора, то разгадываешь головоломку, где ответ спрятан в шуме кассеты. Иногда кажется, что стены дышат — или это просто мерцание ламп?

Записки попадаются под ноги, как опавшие листья. Одни рассказывают о сломанных судьбах, другие шепчут про ошибки, которые нельзя исправить. Но все они ведут к одному: что скрывает это время? Почему оно болит, как заноза под кожей?

Ты включаешь очередной автомат — экран заливается синим светом, и вдруг понимаешь: прогресс здесь не линейный. Он петляет, как нитка в старой вышивке. Провалился в ловушку? Может, это и к лучшему. Новый режим — новые правила. Где-то придется ползти, где-то бежать, а иногда просто стоять и слушать, как тикают часы за стеной...

Атмосфера давит, но не пугает. Нет скримеров — только тихий ужас от осознания: а что если 3:21 уже наступило? Для кого-то оно стало концом. Для тебя — началом.