ICED

Ты засыпаешь в палатке под вой ветра, а просыпаешься на льдине — огромной, как остров, но без берегов. Только белизна до горизонта, треск льда под ногами и предательское ощущение, что земля где-то там… глубоко под тобой.

Главное — не смотреть вниз. И не думать о том, как тонок этот панцирь между тобой и черной водой.

Выживание сводится к простым вещам: следишь за дрожью в пальцах (слишком сильная — и ты уже не разожмешь консервную банку), прислушиваешься к урчанию в животе (голод — это не просто дискомфорт, а медленное отупение), ловишь запах гари от горелки (если он есть — значит, еще не все потеряно).

Предметы разбросаны по льду, будто кто-то нарочно их спрятал: ржавый нож под слоем инея, полусгнивший рюкзак с тремя глотками воды в пробитой фляге. Найдешь обезболивающее — можешь выиграть время. Не найдешь… Ну, попробуй поспать с переломом.

Сон — это отдельный кошмар. Ты проваливаешься в него, как в полынью: то бежишь по бесконечному лесу, то задыхаешься в тесной пещере. Проснешься — а силы потрачены, губы потрескались от мороза, а буря за окном палатки воет еще громче.

Холод здесь — не просто фон. Он живой. Подкрадывается, когда задерживаешься у трещины слишком долго; кусает за щеки, если забываешь натянуть шарф; сжимает легкие ледяными тисками при каждом вдохе. А еще ветер — он не просто дует. Он стирает следы, сбивает с пути, заставляет кожу неметь даже сквозь три слоя одежды…

И самое смешное? Тебе говорят «дождись спасателей». Но никто не уточняет — сколько раз придется уснуть и проснуться на этом проклятом льду.