Puddle

Ты наклоняешь мир — и он стекает по ребрам платформ, цепляется за шершавые выступы, обжигает пальцы. Это не просто вода. То липкая нефть, оставляющая на поверхностях жирные следы, то нитроглицерин, который взорвется от одного неверного толчка... Как держать в голове десяток законов физики, когда лава шипит под дождем, превращаясь в каменную корку?

Сорок девять уровней. Каждый — как сдавленный легкое: то узкие коридоры пищевода, где лекарство разъедают кислоты, то космический корабль, где топливо плывет шариками в невесомости. Ты слышишь бульканье, хлюпанье, треск электричества — и понимаешь: потерял слишком много. Опять.

Две сложности. На «нормальной» можно ошибаться. На «экстремальной» каждый градус наклона — как хирургический надрез: чуть дальше — и все вытечет в дренаж. Хищные растения щелкают стеблями, ловя капли... Кто вообще придумал пропускать лаву через вентилятор?

Лаборатория — место для тех, кому мало боли. Собираешь уровни сам: фон из ржавых труб, ядовитый зеленый газ, жидкость, которая застывает при свете... Медали висят на стене — но разве они стоят этих нервов?

Тени ползут по стенам, как разлитая смола. Где-то между лимбо и кошмаром ты ловишь ритм: мир больше не давит, а обтекает ладонью. Пока не споткнешься о собственную жадность — ведь можно было не лезть в эту колючую проволоку ради лишней капли...