ALEPH

Ты идешь по пеплу забытых букв — он хрустит под босыми ступнями, как пересохшие кости. Твой плащ, сшитый из обрывков древних манускриптов, шелестит на ветру, пахнет чернилами и пылью тысячелетий. Здесь каждый шаг оставляет след, но ты научилась стирать их: свет обтекает пальцы, как теплая смола, прячет тень в складках воздуха.

Эти руины когда-то называли библиотеками. Теперь они больше похожи на ловушки — залы с потолками, что давятся собственным весом, коридоры, где даже эхо движется осторожно. Стражи здесь слепы, но слышат слишком много. Ты прижимаешься к стене, чувствуешь под ладонью шершавый рельеф фресок — кто-то выцарапал предупреждение, но язык уже съели время и страх.

Головоломки? Они повсюду. Не те глупые механизмы с шестеренками, а что-то живое: луч света должен упасть под правильным углом, чтобы тень сложилась в глагол. Иногда приходится ждать часами — пока луна не проткнет облако, пока дрожащие руки какого-нибудь полубезумного хранителя не дрогнут над факелом... А потом — рывок, страница вырвана, и ты уже бежишь, сжимая в зубах новый кусок карты.

Местные любят говорить загадками. Старик с глазами, как мутные стекла, бормочет про «слово, которое жжет губы». Девочка с перебинтованными пальцами рисует знаки на песке — они рассыпаются, едва успев сложиться в вопрос. Ты собираешь их обрывки, как путеводные нити: иногда буква значит больше, чем целый свиток.

Но главное — не дать себя поймать. Свет может ослепить, может спрятать... а может и предать. Попробуй пройти через зал зеркал