Philomel

Донна пахнет корицей и пылью — она вытирает полки в церкви, а Лоуренс наблюдает. Его взгляд липкий, как варенье на пальцах. Ты чувствуешь, как его дыхание нагревает воздух за твоей спиной, когда наклоняешься за упавшей тряпкой...

Каждый золотой здесь — капля пота. Ты варишь зелья, запах которых въедается в кожу, учишься подделывать печати (бумага шершавая, чернила оставляют синяки на подушечках пальцев). Часы тикают громко, будто жук в стеклянной банке. 10 000 — или свадьба рассыплется, как крошки засохшего хлеба.

Мир вокруг пульсирует странностями: торговец с глазами-улитками шепчет о «выгодных сделках», а в траве шевелятся существа, похожие на спутанные волосы. Даже воздух здесь густой — его приходится раздвигать локтями.

Выборы неочевидны. Украсть лекарство для больной старухи или честно отдать последние монеты? Смех Лоуренса звучит как скрип ржавых петель... но он платит щедро. А потом просит «помочь» в алтаре после заката.

Где-то между зельями и грязными полами ты находишь письмо. Чернила расплываются — может, от дождя, может, от слез. «Он не тот, кем кажется». Но свадьба ближе, чем правда. Или нет?