The Pleasuremancer

Когда-то его шаги сотрясали землю. Теперь он слышит, как собственное дыхание смешивается с шепотом шелка — чужим, навязчиво нежным. Азаэль Завоеватель, чьи пальцы сжимали только рукояти мечей, теперь ловит дрожь на запястьях тех, кто учит его новой арифметике власти: один вздох равен десяти павшим воинам, полуприкрытые веки сильнее осадных орудий.

Ты помнишь запах тления? Он забыл. Вместо него — теплая горечь кожи, пропитанной возбуждением, и странная тяжесть в животе, когда магия приходит не через боль, а через… что-то другое.

Его империя рассыпалась, как песок между пальцами. Но что если сила была не в камнях крепостей, а в гибкости? В умении чувствовать ритм чужого пульса и превращать его в собственный?

Он ломается. Не так, как дуб в ураган — резко, с треском. Медленнее: суставы скрипят от непривычных поз, голос теряет командные ноты, обрастая бархатными паузами.

А вокруг — они. Смотрят. Смеются? Нет, скорее пробуют на вкус его растерянность. Их пальцы оставляют на нем следы — не синяки, а что-то вроде влажных отпечатков от спелых фруктов.

Как измерять могущество теперь? Количеством вздохов, сорвавшихся с губ? Дрожью в коленях у тех, кто еще вчера плевал ему вслед?

Он учится. Не поднимать мертвых — а оживлять живое. Игра не даст тебе забыть: каждое его действие теперь отзывается не эхом боевых рогов, а приглушенным стоном где-то между ребер…