Homerun Miko

Ты чувствуешь, как холодный ветер сбивает дыхание, когда Ханами замахивается битой — не просто дерево и сталь, а продолжение руки, нагретое яростью неудавшихся подач. Здесь каждый удар отзывается в висках гулом колокола, а снежные духи рассыпаются, как пепел от сгоревшего письма…

Коуске шепчет на ухо что-то о балансе, но разве это важно, когда перед тобой трещит по швам изометрическая комната? Ты ловишь ритм: бита — дух — щелчок замка. Иногда решение приходит вместе с болью в плече от слишком резкого броска.

Пахнет ладаном и старыми книгами. В храме Кибаси даже тишина звучит по-другому — будто кто-то затаил дыхание за бумажной ширмой. А потом взрыв цвета: ручная роспись на стенах оживает под музыку, которая то скрипит, как половица, то взлетает флейтой вверх.

Ты действительно веришь, что священница должна быть тихой? Ханами смеётся, разбивая очередную головоломку — да, это напоминает те самые храмы из детства, но здесь нет подсказок за три экрана. Только ты, лиса-проводник с слишком умными глазами и ощущение, будто держишь падающий снег в ладонях…

Кстати, эти духи — они не просто исчезают. Они оставляют на губах привкус металла.