The Confession

Это не игра. Это липкий пальчик, тыкающий тебя в миндалину, пока ты смеешься сквозь рвотный рефлекс.

Ты думаешь, знаешь границы? Они уже расползаются, как мокрая бумага, а где-то между третьим вопросом про гниющие фрукты и сценой с шариковой ручкой поймешь — твои моральные устои скрипят, как не смазанные дверные петли.

Здесь пахнет пережаренным попкорном и чьей-то поспешной ложью. Звуки? Хлюпающие. Текстурки? Противные. А еще — внезапные паузы, когда экран гаснет, и ты прислушиваешься к собственному сердцебиению...

Кто-то назовет это психологическим экспериментом. Кто-то — неудачной шуткой после пятого бокала. Но когда на двадцатой минуте твои ладони начнут чесаться, а желудок попытается свернуться в улитку... ты все равно продолжишь.

Потому что любопытство щекочет под ребрами сильнее, чем отвращение. Потому что где-то там, за поворотом, прячется ответ: ты смеешься *над* этим — или *из-за* этого?

Совет: не ешь перед запуском. Или ешь — если хочешь проверить, насколько прочен твой обед.