Midjungard

Два отряда по три человека. Пятнадцать минут на то, чтобы переломать друг другу кости... или сжечь заживо, если повезет найти тот самый пузырек с липкой Brugga. Ты чувствуешь ее запах — серу и перебродившую смолу — еще до того, как разбиваешь горлышко о щит противника.

Три класса, три способа умирать. Sverdur прикрывается щитом, но слышишь, как трещит дерево под ударами топора Smidur’а? Jaegra цепляет тебя стрелой в спину — холодное жало между лопаток, будто укус зимнего ветра. А потом бег. Вечный бег от точки возрождения к полю боя, пока кровь стучит в висках в такт отсчету таймера...

Карта дышит. Камни смещаются, алтари проваливаются в землю, и только маяк — высокий, как позвоночник великана — указывает, где искать UrHamar. Ультимативное оружие? Скорее кусок металла, который превращает твои руки в дрожащие от напряжения пружины.

Зелья тут — не просто баночки с блестками. Helsa обволакивает горло сладкой горечью, затягивая раны... но кто-то уже крадется за тобой, наступив на хрусткий лед лужи. Galdursbrugga — это не магия, это боль: кости ломаются и собираются заново, кожа горит, а мир на секунду становится черно-белым. Зато теперь ты невидим. Или тебе кажется?

Тайники шепчутся под ногами — вот здесь, под плоским камнем, что пахнет мокрым железом... Бонусы не светятся. Они просачиваются в мышцы: сначала тепло, потом дрожь, будто проглотил молнию.

А очки? Просто цифры. Настоящая победа — это когда Smidur рычит у тебя за спиной, а ты уже знаешь, как пахнет его шерсть после удара горящим факелом...