Pillaged Village: Humbled by Savages

Каждый рассвет приносит на ветру запах дыма и влажной земли. Три шага — вот и весь твой день. Успеть бы до звона топора о частокол… но разве только об этом?

Ты чувствуешь тяжесть меча на поясе, пока решаешь, куда сделать этот шаг. Заработать немного серебра для новых кольчуг? Их металл холоден, как взгляд стражника у ворот. Или найти ту самую минуту, чтобы поговорить с Лили у колодца? Её смех звенит точь-в-точь как колокольчик, что висит в её доме… а потом ты вспоминаешь, что этот дом — и этот смех — принадлежат другому.

А ещё есть Мина. Она отводит глаза, когда ты проходишь мимо, но ты замечаешь, как белеют её костяшки на рукояти корзины. Преданность подруге — это лишь тонкая ткань, скрывающая дрожь в голосе, когда она произносит твоё имя. Разве можно устоять?

И всё это время за спиной — ровный, набатный стук. Это бьётся сердце орды. Оно не торопится. Оно просто ждёт.

Каждое твоё утро начинается с выбора, который отзывается тяжестью в желудке. Потратить силы на укрепление стен, зная, что камень не ответит на твоё прикосновение? Или рискнуть и украсть у войны несколько мгновений для разговора, полного недосказанностей? Битва — это просто щелчок. Настоящая война происходит здесь, в узких улочках между взглядами и случайными прикосновениями.

Ведь их сердца уже заняты… по крайней мере, на бумаге. Но разве кольцо на пальце важнее того, как учащённо бьётся пульс на шее? Ты вмешиваешься, разрушаешь, соблазняешь — и всё под аккомпанемент далёкого боя.

И в конце концов… чью руку ты почувствуешь в своей, когда наконец наступит тишина? Её ладонь будет пахнуть мёдом и солнцем, а другая — дымом и тайной. Выбор не громкий. Он тихий, как шёпот перед рассветом. И он останется с тобой куда дольше, чем память о последней битве.