Narea's New Mission

Её доспехи пахнут пылью и чужим потом, а под ними — кожа, которая помнит каждое прикосновение. Ты ведешь её по руинам, где хруст битого стекла под сапогами сменяется влажным шёпотом из-за запертых дверей… И разве это не странно — восстанавливать алтари, в то время как души здесь жаждут куда более плотских жертвоприношений?

Она собирает обломки кирпичей и выцветшие травы, но настоящая валюта здесь — одобрение. Взгляд, полный немого вопроса. Ты отдаешь горожанам ресурсы, а в ответ получаешь не просто благодарность, а нечто… телесное. Её рыцарская выучка превращает тело в инструмент, способный вынести то, от чего обычная плоть рвется, как гнилая ткань. Слышишь этот приглушенный щелчок сустава, возвращающегося в паз? Это звук её исцеления.

Один миг — ты прыгаешь по карнизам в резком двухмерном ритме, меч рассекает воздух с свистом. Следующий — камера опрокидывается в вид сверху, и всё становится тактикой, расчетом дистанции. А потом… Потом находится какой-нибудь молот, и к нему прилипает воспоминание. Не просто картинка, а шрам на памяти — горячий, влажный, от которого слегка подступает тошнота.

Помощь здесь никогда не бывает просто помощью. Это сделка. Залатаешь крышу — и за этим последует тихая просьба зайти внутрь. За этим последует мини-игра, где твои пальцы скользят по геймпаду, повторяя изгибы её позвоночника. Двадцать пять неподвижных сцен, пятнадцать — живых, дышащих пикселями… но разве в количестве дело? Важен их вкус — металлический, с примесью горечи.

И ведь ты сам выбираешь, какую форму примет эта жестокость. Меняешь её прическу, цвет глаз… будто это может что-то изменить в финале. Её миссия повысить уровень одобрения оборачивается спуском в подвал собственных желаний. А несколько концовок — это лишь эхо твоих решений. Отдашь последний хлеб голодному ребенку или променяешь его на доступ к запретной практике?

Всё это время её тело… её удивительное тело… просто ждет следующего испытания.