Knock on the Coffin Lid

Ты просыпаешься в тесной темноте, и первое, что чувствуешь — это запах влажной земли и тления. Шорох песка за стеной… или это скребется о крышку гроба чья-то костяная рука? Твоя рука. Ты уже выполнил свое предназначение, но кто-то снова вдохнул в тебя хриплое подобие жизни. Зачем?

Тебе предстоит пройти путь, но куда он ведет — к слепому служению или к горькой правде, что прячется в хитросплетениях этой истории? Ты можешь примкнуть к гномам, чьи кирки жаждут стереть с лица земли саму память об эльфах… и ты услышишь, как трещит под их натиском резной камень древних усыпальниц. Или пожать руку огру, ощутив под пальцами шершавую кожу и холодную жадность в его взгляде — он сулит богатство, от которого во рту остается медный привкус.

Каждый твой выбор — это развилка, их здесь пятьдесят. Одна тропа неожиданно выведет на солнечный свет, другая затянет в болото, где с каждым шагом ноги становятся тяжелее… а последствия настигнут тебя позже, шепотом в тишине заброшенных залов.

Твое тело нуждается в защите. Сто пятьдесят предметов экипировки — от ржавых лат, пахнущих потом и кровью, до шести уникальных сетов брони, чьи латные пластины лязгают с таким знакомым, почти родным звуком. Они меняют не только цифры, но и само ощущение пути: в тяжелых доспехах ты идешь увереннее, но громче, привлекая взгляды тех двадцати усиленных тварей, что требуют особого подхода. Помнишь липкую паутину того монстра в пещерах? Пришлось жечь ее картой огня…

Ах да, карты. Их полторы сотни. Колода становится продолжением твоей воли — или тем единственным, что остается у мертвеца, когда клинок ломается о чешую босса. Всего их двенадцать, и каждый бросает вызов не только силе, но и разуму. Два же особых главаря… ну, с ними решаются связываться лишь те, кто уже не боится окончательно потерять покой.

Четыре биома сменяют друг друга: ледяные ветра выедают глаза, а в знойных пустошах солнце прожигает даже забвенную плоть. И все для чего? Чтобы найти ответ на вопрос, который сам себе боишься задать… или чтобы просто постучать по крышке гроба изнутри в надежде, что кто-то услышит?