Great day

Он проснулся от гула в ушах и запаха стерильного холода — тело больше не слушалось, только глаза метались по потолку, как пойманные мухи. Паралич оставил ему лишь эту жалкую свободу: смотреть.

А потом пришло лечение. Не просто вернуло ноги — впилось в мозг когтистыми электродами, разорвало привычную реальность. Теперь чужие мысли липнут к сознанию, как перезрелые плоды, готовые упасть от малейшего толчка… А еще — этот режим. Диктатор. Шепнешь команду — и вот уже пальцы другого человека непроизвольно сжимаются, повторяя твой ритм.

Побочный эффект? Постоянная дрожь под кожей, будто под ней роятся осы. Каждый взгляд на женщину превращается в пытку: ты не просто видишь ее — ты чувствуешь тепло ее дыхания сквозь рубашку, слышишь, как учащается пульс в ее висках, когда она наклоняется поправить твою подушку.

Они приходят — подруги, коллеги, медсестры — с супами и улыбками. Их губы шевелятся: «Как ты себя чувствуешь?», но ты уже знаешь ответ раньше вопроса. Знаешь, какая из них боится темноты до тошноты, какая тайно коллекционирует свои ногти… Игра начинается именно здесь: в щели между их заботой и твоим знанием.

Ты решаешь. Собирать ли эти обрывки мыслей, как марки, или рвать их в клочья, заставляя признаться в том, о чем они даже не шепчут себе перед сном? Нажимать на слабые места — легонько, как на клавиши, — или ломать сопротивление одним резким аккордом?

Коридоры больницы пахнут антисептиком и страхом. Кто-то за стеной плачет — может быть, это твоя следующая мелодия…